***

Когда в ночи трамвай последний
Тебе пошлет прощальный – Дзинь.
Один в плену полночных бдений
Ты, как пустынный бедуин.

Окинув взглядом сиротливо,
Куда бы тело прислонить,
Ты сплюнешь в след ему уныло
И будешь думать – как же быть?

Наперебой кафе, трактиры
Огнем неоновых витрин
Латают трезвой ночи дыры,
Соткав цветастый балдахин.

Пошарить ли в худом кармане?
Или, отбросив свой соблазн,
Все ж прокутить заначку втайне,
Пока не видит жёнин глаз?

Ищейкою рука-злодейка,
На зов метущейся души,
Достанет враз, все до копейки —
Да там и были-то гроши.

В полуподвальном заведенье
Официанта тусклый взгляд
Не выражает удивление,
Не выдает и то, что рад.

Пропахло жареною мойвой,
Пролит на скатерть черный чай.

И запах крепко – многослойный
Щекочет ноздри…
Наливай!

Усталый вид, стряхнув с морозу,
Дав телу призрачный комфорт,
Присядешь и закажешь сразу —
Борщ, поллитровку и расчёт.

И так сидел ты час за часом,
В пустых мечтаньях пребывал,
За незатейливым заказом,
И позывной трамвая ждал.

Кто в забытьи, кто в разговоре,
Закутавшись в табачный дым,
Закончит мысль на полуслове,
Услышав долгожданный – Дзынь!

Ты, растворив глаза в стакане,
С вагон вожатым в первый рейс
Спешишь к жене (почти непьяный),
С заначкою простившись здесь.